Our pride it is to know no spur of pride (с)
...несколько слов об одной ложно понятой максиме.
Под катом занудство и наезды. Все предупреждены.
читать дальшеДля начала -- длинная цитата из лица, приближенного к...
Теперь, собственно, для чего вообще нужно было это побоище, почему нельзя было просто прогнать Кальдмеера, ведь тот с готовностью бы ушел (чтобы вернуться с удвоенными силами, там ведь еще и Северный флот есть).
Давайте посмотрим. С военно-политической точки зрения на северо-западе Талиг оказался в крайне тяжелом положении. Кесария здесь явно сильнее. В перспективе – потеря побережья, Марагоны и Придды, активизация врагов на других фронтах и, как возможный результат, угроза существованию Талига как государства. (Кстати, Кэналлоа и Марикьяре это ничем таким страшным не грозит.) Можно надеяться на Савиньяков, на Дьегаррона и т.д., что, мол, они справятся. Но Альмейда хочет внести максимальный вклад в общее дело.
Тут надо напомнить один момент. Последние годы Талиг и Дриксен жили в мире. И даже добились некоего молчаливого взаимопонимания. Но вот ситуация изменилась. У Талига проблемы. Мир выкидывается на помойку за ненадобностью, причем кесарь даже не удосужился объявить войну. В свое время Рокэ не счел за труд или унижение официально предъявить ультиматум Адгемару, а вот Дриксен такими «мелочами» пренебрегает. В сочетании с тем, что Талиг никаких поводов для разрыва мира не давал, это вызывает у Альмейды ту реакцию, что так четко описал Пророк.
Теперь Альмейда хочет, во-первых, объяснить дриксам, что так поступать нехорошо. Где-то даже непорядочно и недостойно. А с другой – дать понять, что в войне на выживание, которую они навязывают Талигу, им надо быть готовыми к самым жестким ответным мерам. Так что кесарю стоит лишний раз подумать, так ли уж выгодно и разумно бить Талиг в спину, оправдан ли риск. В свое время Рамиро Второй уже преподал такой урок Агарису, хватило очень надолго. Напомню, это все-таки время почти постоянных войн. Язык оружия, язык угроз понимается лучше всего. Альмейда «высказался» очень четко и ясно, ИМХО, вполне в духе времени.
При этом я уж не говорю о том, что, выводя из игры 15 тыс. солдат, он сильно облегчает нелегкую долю фок Варзов, а уничтожение Западного флота кесарии предохраняет побережье и обеспечивает Талигу свободные коммуникации.
Отчеркнутые кусочки наиболее важны для понимания -- это quinta essentia замысла Альмейды. И все это хорошо и замечательно. За исключением одного ма-а-аленького нюанса. Дальнейшие цитаты -- непосредственно из... кхм, матчасти. Поехали.
Раз.
— Бермессер — «гусь», — хмыкнул Салина, — и очень породистый. Личный друг принца Фридриха. Его взамен Кальдмеера поставили, так он решил в «Императрикс» сыграть.
— Судя по всему — предположил Рангони, — Вальдес сыграл в «Каммористу».
— И еще как! — Берто был немного огорчен догадливостью гостя. — Пришлось дриксам делать вид, что адмирал Вернер немного сошел с ума, и отправлять его лечиться, хотя лучше б адмиралом Устричного моря остался он.
Два.
— Отправляйтесь к Салине, — красная четырехпалая рука смахнула с лица прозрачные капли, — передайте ему, что караван ждет. Пускай подрежет курс авангарда, поставит головных в два огня и собьет в кучу. После этого может возвращаться к торговцам. Если какой?нибудь «гусак» вздумает отправиться в хлев, не трогать.
— Я правильно понял? — на всякий случай переспросил Луиджи. — Если дриксы решат уйти...
— Не дриксы, — уточнил Аларкон, — а Вернер Бермессер. Он мечтает об адмиральской перевязи, а не о Рассветных Садах, остальные будут защищать караван до конца.
— Живой Бермессер полезнее мертвого, — ухмыльнулся Альмейда, — особенно если он таки наследует Кальдмееру. Пускай проваливает...
Три.
— Гусь павлину не родич, — лицо приятеля стало злым, — но гусь любит золотой горох. При Сильвестре дриксы сидели б да глядели, чем дело кончится, но с Манриками, да в отсутствие Алвы могут и укусить. Про Фридриха слышал? Этот кесарский племянничек перебрался к тестю, в Липпе.
— Сослали или наоборот?
— Кошки их там разберут, — Альберт снял шляпу и смахнул с нее пару пушинок. — Будем надеяться, что всё?таки ссылка. Бруно Фридриха терпеть не может, а Бруно стал фельдмаршалом.
Фридрих сначала прыгает, потом думает. Бруно неделю думает, а потом строит мост. При таком фельдмаршале о дриксах до весны можно забыть, зато потом хлопот не оберешься.
Четыре.
— Тут с какой стороны посмотреть. — Луиджи не выдержал и фыркнул. — Вальдес говорит, Фридрих нравится сразу дамам, «павлинам» и горячим генералам.
— Ой, — присвистнул Уго, — он что, из этих, недоштанных?
Какое слово! Вальдес будет в восторге, и не только он. Воистину надо каждый вечер говорить с Варотти, и тогда от тебя отцепятся сны, в которых ты подсыпаешь Ворону сонного зелья, «теряешь» якорь, путаешь север с югом, увозя кэналлийца на Марикьяру, в Алвасете, к морискам, наконец... Ты не понял песни, не схватил Алву за руку, и он сделал то, что сделал. Что ж, время вспять не повернешь, значит, забудь и воюй.
— Со штанами у принца Фридриха всё в порядке, — ровным голосом объяснил Джильди, — а вот с головой не очень. Он хочет воевать, то есть не воевать, а красоваться.
Пять.
Злейшие враги, однако, радовать Паону не хотели. Алисино засилье и сменившие его северные войны довели талигойскую казну до полного оскудения. Дриксен тоже была сыта дракой по горло. Проэмперадор Севера как?то довел до сведения Его Величества Готфрида, что принц Фридрих не прочь стать кесарем, а «павлины» его в этом желании поощряют. Кесарь скушал свою яичницу , почесал затылок, объявил о воспоследовавшем из?за высоких налогов упадке ремесел и торговли, после чего распустил добрую треть армии. Первыми без своих полков остались приятели Фридриха и гайифского посла. Племянник пробовал спорить, ничего не добился и был выставлен в Гаунау.
Избавившийся от докучливого родича кесарь объявил о снижении налогов и таможенных пошлин, оставив на границе столько войск, сколько нужно для обороны, и ни ротой больше. Рудольф и Сильвестр удовлетворенно вздохнули и ответили тем же. Равновесие на границе сохранилось, но теперь оно обходилось обеим сторонам гораздо дешевле. Паону это весьма тревожило. Дивин попробовал нажать, Готфрид не поддался.
Шесть.
— Когда кончится высадка, я предложу Бешеному уйти. Это лучше, чем покалечить десяток линеалов и потерять несколько сотен отличных моряков, а дешевле он нам не обойдется. Скорее, дороже.
— Вальдес флаг не спустит.
— Я не столь глуп, чтоб просить льва сбрить гриву, — пожал плечами адмирал, — а Бешеный не столь глуп, чтоб защищать разбитые яйца. Пока есть за что драться, он станет драться, но потом уйдет, и я готов пожелать ему удачи. На юге.
— Вам будет сложно объяснить свое решение в Эйнрехте, — фок Шнееталь казался встревоженным. — Вернер представит всё или как ошибку, или как предательство.
— Его Величество знает меня и знает Фридриха, — адмирал снова тронул шрам. — Он выберет ту правду, которая ему ближе. И хватит об этом, мы еще не победили. До устья не больше пары хорн, будем надеяться, ветер не сменится. Через пятнадцать минут меняем курс, через сорок — открываем огонь. Лейтенант!
Достаточно? Если надо, можно еще. А сейчас -- выводы из вышесказанного.
1. В Дриксен существует "партия мира" и "партия войны". Главой первой является кесарь, второй -- наследник.
2. В последние месяцы партия войны резко получила перевес над оппонентами, следствием чего стала агрессия Дриксен.
3. Этот расклад известен не только высшему комсоставу Талига, но и любому полупьяному боцману союзного флота.
4. Адмирал Бермессер является крупной фигурой в "партии войны".
5. Альмейда, имея к тому все возможности, не уничтожает эту фигуру.
Точка.
Я думаю, после такой цепочки достаточно хорошо понятно, почему действия Альмейды никак не могут считаться эффективными -- в рамках той постановки задачи, какая ему приписана.
Нет? Не понятно?
Все предельно просто. Некий полководец древности писал:
По правилам ведения войны наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство. Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить бригаду противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить батальон противника в целости, на втором месте – разбить его. Наилучшее – сохранить роту противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить взвод противника в целости, на втором месте – разбить его 22. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.
Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости.
Замыслы противника. "Военная партия". Уничтожить ее -- политически либо физически -- вот "лучшая война" для Талига. Альмиранте выполнить эту задачу демонстративно отказался. "Осаждать крепости"... разорять побережье, убивать вражеских солдат демонстративно -- а что такое поднятые "райос", как не демонстрация?.. -- вот худшая война для Талига. Альмиранте выбрал ее.
Он, безусловно, великий солдат. Возможно, великий воин. Не исключено, что великий полководец -- но, увы, в контексте совсем другой культуры.
А выводы из этого... они у меня есть, но озвучивать не буду. Поскольку очевидно. И не хочу, чтобы снова были всякие обиды. Пусть каждый додумает сам, что он хочет видеть за вышесказанным.
Под катом занудство и наезды. Все предупреждены.
читать дальшеДля начала -- длинная цитата из лица, приближенного к...
Теперь, собственно, для чего вообще нужно было это побоище, почему нельзя было просто прогнать Кальдмеера, ведь тот с готовностью бы ушел (чтобы вернуться с удвоенными силами, там ведь еще и Северный флот есть).
Давайте посмотрим. С военно-политической точки зрения на северо-западе Талиг оказался в крайне тяжелом положении. Кесария здесь явно сильнее. В перспективе – потеря побережья, Марагоны и Придды, активизация врагов на других фронтах и, как возможный результат, угроза существованию Талига как государства. (Кстати, Кэналлоа и Марикьяре это ничем таким страшным не грозит.) Можно надеяться на Савиньяков, на Дьегаррона и т.д., что, мол, они справятся. Но Альмейда хочет внести максимальный вклад в общее дело.
Тут надо напомнить один момент. Последние годы Талиг и Дриксен жили в мире. И даже добились некоего молчаливого взаимопонимания. Но вот ситуация изменилась. У Талига проблемы. Мир выкидывается на помойку за ненадобностью, причем кесарь даже не удосужился объявить войну. В свое время Рокэ не счел за труд или унижение официально предъявить ультиматум Адгемару, а вот Дриксен такими «мелочами» пренебрегает. В сочетании с тем, что Талиг никаких поводов для разрыва мира не давал, это вызывает у Альмейды ту реакцию, что так четко описал Пророк.
Теперь Альмейда хочет, во-первых, объяснить дриксам, что так поступать нехорошо. Где-то даже непорядочно и недостойно. А с другой – дать понять, что в войне на выживание, которую они навязывают Талигу, им надо быть готовыми к самым жестким ответным мерам. Так что кесарю стоит лишний раз подумать, так ли уж выгодно и разумно бить Талиг в спину, оправдан ли риск. В свое время Рамиро Второй уже преподал такой урок Агарису, хватило очень надолго. Напомню, это все-таки время почти постоянных войн. Язык оружия, язык угроз понимается лучше всего. Альмейда «высказался» очень четко и ясно, ИМХО, вполне в духе времени.
При этом я уж не говорю о том, что, выводя из игры 15 тыс. солдат, он сильно облегчает нелегкую долю фок Варзов, а уничтожение Западного флота кесарии предохраняет побережье и обеспечивает Талигу свободные коммуникации.
Отчеркнутые кусочки наиболее важны для понимания -- это quinta essentia замысла Альмейды. И все это хорошо и замечательно. За исключением одного ма-а-аленького нюанса. Дальнейшие цитаты -- непосредственно из... кхм, матчасти. Поехали.
Раз.
— Бермессер — «гусь», — хмыкнул Салина, — и очень породистый. Личный друг принца Фридриха. Его взамен Кальдмеера поставили, так он решил в «Императрикс» сыграть.
— Судя по всему — предположил Рангони, — Вальдес сыграл в «Каммористу».
— И еще как! — Берто был немного огорчен догадливостью гостя. — Пришлось дриксам делать вид, что адмирал Вернер немного сошел с ума, и отправлять его лечиться, хотя лучше б адмиралом Устричного моря остался он.
Два.
— Отправляйтесь к Салине, — красная четырехпалая рука смахнула с лица прозрачные капли, — передайте ему, что караван ждет. Пускай подрежет курс авангарда, поставит головных в два огня и собьет в кучу. После этого может возвращаться к торговцам. Если какой?нибудь «гусак» вздумает отправиться в хлев, не трогать.
— Я правильно понял? — на всякий случай переспросил Луиджи. — Если дриксы решат уйти...
— Не дриксы, — уточнил Аларкон, — а Вернер Бермессер. Он мечтает об адмиральской перевязи, а не о Рассветных Садах, остальные будут защищать караван до конца.
— Живой Бермессер полезнее мертвого, — ухмыльнулся Альмейда, — особенно если он таки наследует Кальдмееру. Пускай проваливает...
Три.
— Гусь павлину не родич, — лицо приятеля стало злым, — но гусь любит золотой горох. При Сильвестре дриксы сидели б да глядели, чем дело кончится, но с Манриками, да в отсутствие Алвы могут и укусить. Про Фридриха слышал? Этот кесарский племянничек перебрался к тестю, в Липпе.
— Сослали или наоборот?
— Кошки их там разберут, — Альберт снял шляпу и смахнул с нее пару пушинок. — Будем надеяться, что всё?таки ссылка. Бруно Фридриха терпеть не может, а Бруно стал фельдмаршалом.
Фридрих сначала прыгает, потом думает. Бруно неделю думает, а потом строит мост. При таком фельдмаршале о дриксах до весны можно забыть, зато потом хлопот не оберешься.
Четыре.
— Тут с какой стороны посмотреть. — Луиджи не выдержал и фыркнул. — Вальдес говорит, Фридрих нравится сразу дамам, «павлинам» и горячим генералам.
— Ой, — присвистнул Уго, — он что, из этих, недоштанных?
Какое слово! Вальдес будет в восторге, и не только он. Воистину надо каждый вечер говорить с Варотти, и тогда от тебя отцепятся сны, в которых ты подсыпаешь Ворону сонного зелья, «теряешь» якорь, путаешь север с югом, увозя кэналлийца на Марикьяру, в Алвасете, к морискам, наконец... Ты не понял песни, не схватил Алву за руку, и он сделал то, что сделал. Что ж, время вспять не повернешь, значит, забудь и воюй.
— Со штанами у принца Фридриха всё в порядке, — ровным голосом объяснил Джильди, — а вот с головой не очень. Он хочет воевать, то есть не воевать, а красоваться.
Пять.
Злейшие враги, однако, радовать Паону не хотели. Алисино засилье и сменившие его северные войны довели талигойскую казну до полного оскудения. Дриксен тоже была сыта дракой по горло. Проэмперадор Севера как?то довел до сведения Его Величества Готфрида, что принц Фридрих не прочь стать кесарем, а «павлины» его в этом желании поощряют. Кесарь скушал свою яичницу , почесал затылок, объявил о воспоследовавшем из?за высоких налогов упадке ремесел и торговли, после чего распустил добрую треть армии. Первыми без своих полков остались приятели Фридриха и гайифского посла. Племянник пробовал спорить, ничего не добился и был выставлен в Гаунау.
Избавившийся от докучливого родича кесарь объявил о снижении налогов и таможенных пошлин, оставив на границе столько войск, сколько нужно для обороны, и ни ротой больше. Рудольф и Сильвестр удовлетворенно вздохнули и ответили тем же. Равновесие на границе сохранилось, но теперь оно обходилось обеим сторонам гораздо дешевле. Паону это весьма тревожило. Дивин попробовал нажать, Готфрид не поддался.
Шесть.
— Когда кончится высадка, я предложу Бешеному уйти. Это лучше, чем покалечить десяток линеалов и потерять несколько сотен отличных моряков, а дешевле он нам не обойдется. Скорее, дороже.
— Вальдес флаг не спустит.
— Я не столь глуп, чтоб просить льва сбрить гриву, — пожал плечами адмирал, — а Бешеный не столь глуп, чтоб защищать разбитые яйца. Пока есть за что драться, он станет драться, но потом уйдет, и я готов пожелать ему удачи. На юге.
— Вам будет сложно объяснить свое решение в Эйнрехте, — фок Шнееталь казался встревоженным. — Вернер представит всё или как ошибку, или как предательство.
— Его Величество знает меня и знает Фридриха, — адмирал снова тронул шрам. — Он выберет ту правду, которая ему ближе. И хватит об этом, мы еще не победили. До устья не больше пары хорн, будем надеяться, ветер не сменится. Через пятнадцать минут меняем курс, через сорок — открываем огонь. Лейтенант!
Достаточно? Если надо, можно еще. А сейчас -- выводы из вышесказанного.
1. В Дриксен существует "партия мира" и "партия войны". Главой первой является кесарь, второй -- наследник.
2. В последние месяцы партия войны резко получила перевес над оппонентами, следствием чего стала агрессия Дриксен.
3. Этот расклад известен не только высшему комсоставу Талига, но и любому полупьяному боцману союзного флота.
4. Адмирал Бермессер является крупной фигурой в "партии войны".
5. Альмейда, имея к тому все возможности, не уничтожает эту фигуру.
Точка.
Я думаю, после такой цепочки достаточно хорошо понятно, почему действия Альмейды никак не могут считаться эффективными -- в рамках той постановки задачи, какая ему приписана.
Нет? Не понятно?
Все предельно просто. Некий полководец древности писал:
По правилам ведения войны наилучшее – сохранить государство противника в целости, на втором месте – сокрушить это государство. Наилучшее – сохранить армию противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить бригаду противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить батальон противника в целости, на втором месте – разбить его. Наилучшее – сохранить роту противника в целости, на втором месте – разбить ее. Наилучшее – сохранить взвод противника в целости, на втором месте – разбить его 22. Поэтому сто раз сразиться и сто раз победить – это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего – покорить чужую армию, не сражаясь.
Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости.
Замыслы противника. "Военная партия". Уничтожить ее -- политически либо физически -- вот "лучшая война" для Талига. Альмиранте выполнить эту задачу демонстративно отказался. "Осаждать крепости"... разорять побережье, убивать вражеских солдат демонстративно -- а что такое поднятые "райос", как не демонстрация?.. -- вот худшая война для Талига. Альмиранте выбрал ее.
Он, безусловно, великий солдат. Возможно, великий воин. Не исключено, что великий полководец -- но, увы, в контексте совсем другой культуры.
А выводы из этого... они у меня есть, но озвучивать не буду. Поскольку очевидно. И не хочу, чтобы снова были всякие обиды. Пусть каждый додумает сам, что он хочет видеть за вышесказанным.
-
-
28.07.2007 в 19:33-
-
28.07.2007 в 19:37-
-
28.07.2007 в 19:45логику, выгоду и мораль я в той морской баталистике обсуждать не могу, в приницпе. Простите.
А вот, как представлю, что будет, когда второй домой доедет ...
-
-
28.07.2007 в 19:53Да не за что
А еще увлекательнее -- реконструировать тот культурный контекст, в котором оно считается наилучшим решением
А вот, как представлю, что будет, когда второй домой доедет...
Ну... нам об этом намекнули раз пять в первой части и раза три во второй
Только вот интересно -- он успеет добраться домой до того, как прибежит черного цвета пушной зверек из Седых Земель
-
-
28.07.2007 в 20:30А еще увлекательнее -- реконструировать тот культурный контекст, в котором оно считается наилучшим решением
это запросто. В этом культурном контексте устроить свару в чужом правительстве и наблюдать за ней - лучшее, чем обеспечить победу "партии мира" на год -два. Плевать, что будет у нас, главное чтоб у соседей не лучше. Знакомый культурный контекст ?
-
-
28.07.2007 в 20:58На самом деле я бы уточнил -- не "обеспечить", а "попытаться обеспечить", с одной стороны, с другой стороны -- возвращение Кальдмеера должно было бы служить все-таки не только поводом для раздрая, если бы не, с третьей стороны, те самые "райос"...
У меня появилось впечатление, что Рудольф, как человек более трезвомыслящий, пытается исправить косяки Альмейды. Вопрос, насколько удасться преуспеть.
Такая вот грустная история.
-
-
28.07.2007 в 21:41У меня появилось впечатление, что Рудольф, как человек более трезвомыслящий, пытается исправить косяки Альмейды. Вопрос, насколько удасться преуспеть.
возможно. Ну значит это будет печальная история об агентах влияния. Типа Рудольф и Кальдмеер люди умные, должны понимать оба. (если Рудольф, милостью автора, не расчитывает аж на измену флота, переворот и гражданскую войну у соседей, чур меня, чур). Психологически, приехавший из плена сторонник мира врядли сможет перевесить приплывшего самостоятельно сторонника реванша. Еще и при такой форе. Будет невозвращаемый агент.
-
-
28.07.2007 в 21:53Поэтому пользование шпионами бывает пяти видов: бывают шпионы местные, бывают шпионы внутренние, бывают шпионы обратные, бывают шпионы смерти, бывают шпионы жизни.
Все пять разрядов шпионов работают, и нельзя знать их путей. Это называется непостижимой тайной. Они – сокровище для государя.
Местных шпионов вербуют из местных жителей страны противника и пользуются ими; внутренних шпионов вербуют из его чиновников и пользуются ими; обратных шпионов вербуют из шпионов противника и пользуются ими. Когда я пускаю в ход что-либо обманное, я даю знать об этом своим шпионам, а они передают это противнику. Такие шпионы будут шпионами смерти. Шпионы жизни – это те, кто возвращается с донесением.
Поэтому для армии нет ничего более близкого, чем шпионы; нет больших наград чем для шпионов; нет дел более секретных, чем шпионские. Не обладая совершенным знанием, не сможешь пользоваться шпионами; не обладая гуманностью и справедливостью, не сможешь применять шпионов; не обладая тонкостью и проницательностью, не сможешь получить от шпионов действительный результат. Тонкость! Тонкость! Нет ничего, в чем нельзя было бы пользоваться шпионами.
Бедняга Олаф...
-
-
28.07.2007 в 22:02ага.
ну автор его любит, он же наш правильный агент и хороший человек, в отличие от Штанцлера.
будем надеяться на лучшее
-
-
29.07.2007 в 01:46А вот и ни фига. 394-397 - годы последней войны с Дриксен, в ходе которой Алва отобрал у кесарии Гельбе. Какое уж тут взаимопонимание. Вот доберусь и напишу антиматчастную историю войны в Придде.
-
-
29.07.2007 в 01:58А историю Северных войн -- ждем-с
-
-
29.07.2007 в 02:05Я постараюсь. Хотя, прототип узнают все, но, на мой взгляд, он подходит.