Our pride it is to know no spur of pride (с)
Итак... изображенный на вышеприведенном портрете товарищ в период расцвета своей разносторонней и всеполезной деятельности написал некую книшшку, которую Полиграф Полиграфыч перевел (и неплохо, должен заметить, перевел) на язык родных осин в этом году. Каковой результат мы и можем наблюдать...
Книшшка замечательная, и должна быть всемерно рекомендована всем любителям, ценителям и просто интересующимся как уникальный материал. Почему? Потому что, в отличие от большинства посвященных вопросу книг, это анализ проблемы со стороны не военного (историка, теоретика, практика), но архитектора. Соответственно, значительное в сравнении с другими авторами, пишущими о фортификации, место уделено тому, как влияли на процесс борьбы за крепость отдельные ее конструктивные элементы и как они эволюционировали под воздействием изменившихся условий боя. Книга содержит массу интересной информации о роли крепостей в средневековой войне, о технике осады и штурма крепостей (в том числе описания осады Шато-Гайара в 1204-м году, Каркассона в 1240-м и Орлеана в 1429-м), обширный графический материал (более 150 схем и иллюстраций) и подробные описания нескольких известных фестунгов.
Одно из которых и предлагается вашему вниманию в комментариях.
ЗЫ. Ну а если кого-то не слишком интересуют упорядоченные камушки, то его может заинтересовать другая книшшка ле Дюка или же его краткая биография.
-
-
21.08.2007 в 18:58Хотя я бы не сказала, что все что он пишет - все так и есть, на современное состояние он сильно устарел во многом. В реставрации придерживался традиции домысливания отсутствующего. Все горгульи Нотр Дам, например, - его личное творчество
В любом случае - читать его точно стоит
-
-
21.08.2007 в 19:07В конце XV — начале XVI века предпринимались попытки размещения орудий на одном уровне с атакующим врагом. В этой связи хотелось бы рассказать о прекрасной крепости Шаффхаузен (Северная Швейцария). Она имела совершенную систему фортификаций, можно сказать, выдающуюся по меркам своего времени, которая к тому же прекрасно сохранилась. Впрочем, для того, чтобы оценить ее по достоинству, необходимо описать место, на котором расположена эта крепость. Вытекая из Боденского озера, Рейн течет на запад, через озеро Унтерзе, затем мимо Штайн-ам-Райн (на правом берегу); достигая Шаффхаузена, река неожиданно поворачивает на юг и течет так до самого Кайзерстула. Этот поворот вызван тем, что на пути реки встают южные отроги Швабского Альба, которые ей приходится огибать. Штайн-ам-Райн, Шаффхаузен и Кайзерстул расположены по углам равностороннего треугольника, из которых Шаффхаузен стоит на его вершине.
Очень важно было укрепить именно этот угол, поскольку он защищает дорогу, ведущую в глубь Швейцарии, а также потому, что на левом берегу реки (находящемся внутри треугольника) возвышаются скалы, которые огибает река. В случае войны враг попытался бы поскорее захватить обе стороны треугольника и форсировать реку в том месте, где она делает поворот. Зная, как много поставлено на карту, швейцарцы сделали вот что: они соединили берега Рейна и обе части города Шаффхаузен мостом, а на правом берегу построили небольшую крепость, державшую под прицелом реку. От цитадели к Рейну шли две стены с несколькими башнями. Эти две стены образуют треугольник, нечто вроде предмостного укрепления, которое держали под прицелом крепостные пушки. На рис. 99 мы приводим общий вид этих укреплений, которые будут подробно описаны ниже.
Цитадель или, скорее, большой бульвар, который венчает холм, имеет три яруса батарей, две из них находятся в помещении,, а одна — под открытым небом. Самая нижняя батарея расположена чуть выше днища рва, который очень глубок (см. план крепости на рис. 100). На стену, образующую пятиугольник и снабженную парапетом, можно подняться по пологому спиральному пандусу (наклонному подъему) В, который позволял поднимать на стены пушки. На всех углах стены, ширина которой составляет 6 футов 6 дюймов (1 м 98 см), расположены косые амбразуры для пушек, державших под прицелом ров. Перед сторонами пятиугольника расположены три небольших изолированных бастиона, внешний вид которых представлен на рис. 101 (на этой фотографии названная деталь производит более сильное впечатление -- Урсус).
Предположим, что осаждающим удалось разрушить один из бастионов с помощью батареи осадных пушек, которую они установили на контрэскарпе рва (ибо крыши этих бастионов располагались на уровне контрэскарпа и снаружи были совсем не видны), но в крепость им все равно ходу не было. Эти бастионы были полностью изолированы и сообщались только со рвом, кроме того, в них имелись амбразуры С для пушек, расположенных рядом с выкружкой крепостной стены (рис. 100), так что огонь по бастионам только помогал обнаружить батареи противника. Эти сооружения были построены из камня и имели куполообразную крышу с коническим фонарем, у основания которого были проделаны вентиляционные отверстия, через которые выходили пороховые газы.
Второй этаж (рис. 102), на который поднимались по тому же пологому спиральному подъему В, который опирался на четыре колонны (вот так он выглядит сегодня -- Урсус), снаружи имеет совершенно круглую форму. За пределы угла выступает только башня с пологим подъемом — она стоит на берегу реки. На противоположной стороне крепости, в точке Е, расположен подъемный мост, перекинутый через ров. Здесь архитектор посчитал нужным сделать стену крепости исключительно толстой, и не без причины, ибо только в этой точке она могла подвергнуться обстрелу с соседних высот, и только здесь враг мог надеяться пробить брешь. Справа от бульвара, выше по реке, откуда вполне можно было ожидать нападения, расположена (в каземате) батарея Р, отделенная от главного зала толстой кирпичной стеной.
Поэтому брешь, пробитая в стене О, еще не давала врагу доступа в крепость. Н — огромный зал, стрельчатые своды которого опираются на четыре массивные цилиндрические колонны. Стены этого зала имели четыре амбразуры — две из них выходили на куртины, спускавшиеся к реке, а две другие — во внутреннюю часть треугольника. Помимо вентиляционных отверстий над каждой амбразурой в сводчатом потолке большого зала проделано четыре огромных люнета М, диаметром почти 3 ярда (2,7 м). Через них в башню поступал воздух и свет, а также быстро улетучивались пороховые газы. Буквой I обозначен колодец, К — две небольшие винтовые лестницы, поднимающиеся с первого этажа. На рис. 103 мы приводим изображение одной из амбразур большого зала, которые позволяли пушкам малого калибра стрелять по всем направлениям, не выдавая при этом ни себя, ни тех, кто их обслуживал.
На рис. 104 приведен план верхнего этажа или боевой площадки, парапет которой имел 10 амбразур для пушек и 4 башенки, расположенные на равном расстоянии друг от друга по окружности крепости. Они имели горизонтальные и нисходящие бойницы для аркебузеров. Ниже мы узнаем, что две первые амбразуры справа и слева держали под обстрелом внутреннюю часть треугольника и башню с пологим подъемом, служившую донжоном и сторожевой башней для всей цитадели. Четыре люнета (открытые с тыла оборонительных сооружений) М, колодец и небольшие винтовые лестницы, по которым гарнизон поднимался на площадку, повторены и в плане этого этажа. Вода с него удалялась через 10 водостоков-горгулий, расположенных под амбразурами. Буквами N и О на рис. 102 обозначены две куртины, спускающиеся к реке. Стена, обозначенная буквой М, стоящая выше по течению, укреплена сильнее, чем другая. Под арками, на которые опирается парапет и деревянные хорды, сохранившиеся до наших дней, проделаны амбразуры, через которые можно было держать под обстрелом склоны холма с той его стороны, где мог появиться враг. Другая сторона была защищена стенами предместья города Шаффхаузен.
Чтобы читатель мог лучше представить себе эту прекрасную крепость, мы приводим ее вид (рис. 105) со стороны треугольника, образуемого двумя куртинами, сбегающими к реке. Мы видим, что за куртиной N (той, что стоит выше по реке) возвышается длинная квадратная башня. Мы изобразили ее здесь, хотя раньше она стояла у основания моста, а сейчас разрушена. От укреплений, защищавших мост, остались только следы. Старый мост сменился новым. Что касается самой цитадели, ее куртин, рвов и прочего, то с XVI века к ней ничего не было пристроено и ничто не разрушено. Кладка грубая, но очень прочная и не претерпела никаких изменений. Своды большого зала настолько мощные, что их нельзя разрушить снарядами.
Укрепления Шаффхаузена очень мощные. Во Франции не сохранилось крепости того же времени, которая была бы так же талантливо спланирована и имела такую же завершенную систему фортификаций. Для своего времени крепость Шаффхаузен имела очень хорошие приспособления для фланкирующего огня, а первый этаж, расположенный на уровне днища рва, был распланирован просто замечательно. И если в укреплениях этой цитадели еще заметны следы традиций той эпохи, которая предшествовала появлению пушек, то все же следует признать, что попытки избавиться от них совершенно очевидны. Крепость Шаффхаузен представляется нам более совершенной, чем аналогичные крепости, построенные одновременно с ней в Италии, хотя и считается, что первые бастионы появились именно в Италии.
Однако создать такую мощную и завершенную систему укреплений можно было не везде. Военным инженерам приходилось в основном перестраивать древние фортификационные сооружения, а не сносить их и строить на их месте новые. Для создания совершенно новых укреплений необходимо было иметь под рукой стройную систему фортификационных принципов, надежность которой была бы проверена временем, а такая система еще не появилась. Поэтому военные инженеры занимались экспериментами на свой страх и риск. Каждый из них опирался на свои собственные представления о том, какими должны быть укрепления, способные противостоять артиллерии, и пытался претворить их в жизнь. После итальянских войн французы и немцы, насмотревшись на узкие и тесные итальянские крепости, загроможденные средствами обороны, которые вовсе не усиливали друг друга, а только мешали защитникам, стали создавать просторные крепости с выступающими наружу частями, которые были усилены бульварами (большими башнями) огромного диаметра.
В тех случаях, когда перед инженерами ставилась задача просто перестроить старые укрепления, что обычно делалось с крепостями, не имевшими важного стратегического значения, они сохраняли старую систему фортификаций, размещая на ней лучников, арбалетчиков и аркебузеров, а для батарей, ведущих горизонтальный огонь, сооружали фоссебреи, или нижние валы. Для их постройки сносили листы, о которых мы рассказывали выше. Если изменения требовалось внести как можно быстрее, то старые стены и башни листов и барбиканов просто разбирались до уровня парапетов, а вместо них надстраивали новые парапеты с амбразурами, на которые устанавливали барбетные батареи (рис. 106).
-
-
21.08.2007 в 19:15Очень грустная фотография -- современный вид боевой площадки. Как там в песне поется? -- "в нашей шхуне сделали кафе, на тумбу пушку исковеркали..." Вот так и здесь.
Ну и, чтоб было -- полная галерея с видами этой крепости, надерганная из сети и сосканенная из книжки.
hound, так это на него Гюго ругался по поводу Собора? и что там не так вышло с горгульями? расскажите, а
-
-
21.08.2007 в 19:22После того как собор был сильно попорчен революционерами. Например были разбиты все статуи Царей иудейских, по неграмотности принятых за французских королей и стало быть - тиранов. Их самих (в смысле королей) и вовсе повыкидывали из крипты Сен Дени.
Кроме вандализма, собор в принципе требовал ремонта. И Виоле-ле-Дюк стал первым реставратором средневековой архитектуры. До того он одним из первых начал ее всерьез изучать. Реставрации как таковой, в современном значении этого слова не было. Посему подход был творческий. Были реконструированы и большей степени созданы заново утраченные статуи фасада. а при ремонте кровли водостоки украсились псевдосредневековыми чудищами. Горгульи Нотр Дам - личное творчество этого архитектора
-
-
21.08.2007 в 19:40ЗЫ. Слушайте, а о чем пишет Гюго вот здесь:
А если мы, минуя неисчислимое множество мелких проявлений варварства, поднимемся на самый верх собора, то спросим себя: что сталось с очаровательной колоколенкой, опиравшейся на точку пересечения свода, столь же хрупкой и столь же смелой, как и ее сосед, шпиц Сент-Шапель (тоже снесенный)? Стройная, остроконечная, звонкая, ажурная, она, далеко опережая башни, так легко вонзалась в ясное небо! Один архитектор (1787), обладавший непогрешимым вкусом, ампутировал ее, а чтобы скрыть рану, счел вполне достаточным наложить на нее свинцовый пластырь, напоминающий крышку котла.
Вы не в курсе случайно?
Мне такие загадки любопытны, потому что, как я недавно убедился, у него ни слова просто так не говорится в отношении всяких технических деталей. Я еще напишу об этом...
-
-
21.08.2007 в 23:47В цитате речь идет о шпиле над средокрестием, который как раз был восстановлен.
Здесь почти вменяемо написано
"Строительство Собора к 1250 году в основном было завершено, а в 1315 закончена и внутренняя отделка. А ещё в 1302 году под этими сводами собрались впервые Генеральные Штаты – первый парламент Франции.
На одном из камней на стене Собора оставил свою студенческую молитву племянник каноника Гийома, гроза кабаков Латинского квартала, один из крупнейших поэтов Франции, Франсуа Вийон.
В дни Столетней Войны, когда принц Шарль Орлеанский томился в английском плену, он посвящал Собору свои изящные сонеты.
Здесь отслужил благодарственный молебен Карл Седьмой, коронованный в Реймсе, куда привела его Жанна д’Арк, вскоре после того сожженная на базарной площади в Руане в 1431 году.
А полтора века спустя после этого события, состоялась тут одна из самых странных свадеб в истории: Генрих Четвертый, который не был ещё Четвертым, а всего лишь королем крохотной Наварры, женился на сестре французского короля Маргарите (Марго) Валуа. Невеста стояла перед алтарем, а жених, который был гугенотом, оставался на паперти. Это значительно позднее произнес он свои знаменитые слова «Париж стоит мессы». Слова, которые многими расцениваются как верх цинизма, принесли, однако, стране окончание жестоких религиозных междоусобных войн.
Настал конец XVIII века, и якобинский Конвент по-своему подошел к истории страны и ее реликвиям. Одним из первых декретов было объявлено, что если парижане не хотят чтобы «твердыня мракобесия была снесена», то они должны собрать огромную сумму денег и уплатить Конвенту «на нужды всех революций, какие ещё произойдут с нашей помощью в других странах».
Итак, деньги с парижан были взяты, а Собор, не возвращённый городу, был объявлен Храмом Разума. Затем, в июле 1793 г., Конвент объявил, что «все эмблемы всех царств должны быть стерты с лица земли», и Робеспьер лично распорядился обезглавить «каменных королей, украшающих церкви». То, что были это цари иудейские, не остановило просвещенную революционную власть – якобинцы думали, что это всё короли Франции…
Колокола были перелиты на пушки «для всемирной революции», а свинцовые гробы епископов, захороненных в Соборе, пошли на пули и картечь. Затем Конвент решил Собор продать, и Сен-Симон хотел было уже его выкупить, но после термидорианского переворота и казни Робеспьера все церкви были возвращены приходам. Однако, всю первую четверть XIX в., несмотря на грандиозные строительные работы наполеоновского периода по всей столице, Собор находился в плачевном состоянии.
В 1831 году Виктор Гюго опубликовал свой знаменитый роман «Собор Парижской Богоматери». В предисловии он писал: «Одна из главных целей моих – вдохновить нацию любовью к нашей архитектуре». С тех пор – и не только для французов – образ Собора связан с персонажами романа. Когда ветер воет в балюстрадах, и химеры с ним в унисон – кажется, что в этих звуках прячутся стоны Квазимодо, а среди молодых голосов на площади затерялся звонкий голосок Эсмеральды…
В 1832 году Палата Депутатов создала Комиссию по реставрации Собора. В нее был, разумеется, включён и Гюго. Работы были поручены еще совсем молодому архитектору Виоле ле Дюку. Завершились они в 1864 году. Статуи царей иудейских были выполнены заново. Был сделан и металлический кружевного рисунка шпиль. А среди статуй апостолов, стоящих на нисходящих коньках кровли, один, а именно скептик Фома, смотрит не вниз, а вверх, на шпиль, и лицо его – скульптурный портрет самого Виоле ле Дюка.
Подлинники статуй царей иудейских нашлись, однако, в 1978 году в подвалах Французского банка внешней торговли. Во время каких-то работ было обнаружено 364 обломка с фасадов Нотр-Дам, в том числе, все головы. Видимо, двести лет тому назад кто-то, не испугавшись якобинского Комитета Общественной Безопасности, увёз эти головы за три километра от Собора в надежде на лучшие времена. Теперь они находятся в экспозиции музея Клюни."
(http://bolvan.ph.utexas.edu/~vadim/betaki/Paris/p00.html#toc)
-
-
21.08.2007 в 23:56-
-
24.09.2007 в 05:31